Орден за милосердие

Фото: Евгения ГУСЕВА/«КП» - Москва

Я родился спустя 57 лет после окончания Великой Отечественной войны, не видел огня пожарищ, не слышал воя сирены, свиста пуль, но из книг и кинофильмов, рассказов родных и учителей в школе знаю, какой великой ценой для нашего народа была завоевана долгожданная Победа. В эту Великую Победу внесла свой вклад моя прабабушка Любовь Дмитриевна. В ноябре 1941 года её родное село Стаканово оккупировали фашисты, она осталась с мамой - Марией Ивановной, братом Сергеем и сестрой Юлией, а её отца Ивана Ивановича в первые дни войны забрали на фронт, а в марте 1942 года на него пришла похоронка. Прабабушка Люба не воевала, но она относится к поколению детей войны. Многие могут спросить: «Что же героического она совершила»? А легко ли было 11-тилетней девочке пережить голод, холод и страх смерти? Думаю, остаться в живых в тех страшных условиях было уже чудом.
Сейчас мне 20 лет, я старше той девчонки и порой задумываюсь, если бы я был на её месте, чтобы почувствовал, как вел себя и мог бы вопреки всему выжить, не ожесточиться, сохранить доброту и милосердие? Я слушаю рассказы прабабушки и передо мной, словно кадры кинохроники, оживают сюжеты из ее детства, опаленного войной.
- Мы не воевали на фронте и не ковали победу на оборонных заводах в тылу, - вспоминает прабабушка, - нам не положены сегодня ни боевые ордена, ни медали за доблестный труд. Мы были тогда детьми, и война прошла через наше детство. Когда мужчины уходили на фронт, то в центре села было многолюдно. Вокруг причитали и плакали женщины. Я вслушивалась в повторяющееся слово «война» и понимала, что случилось нечто страшное. Я изо всех сил бежала к отцу, такому красивому в военной гимнастерке. Он поднял меня на руки, крепко прижал к себе и плакал. Мама повисла у него на шее. Я никак не могла взять в толк, почему отец не пошел с нами домой, а вскочил в кузов бортовой машины, где сидели его товарищи, и уехал. Милого, заботливого, доброго отца в тот июньский день я видела в последний раз.
- Прабабушка, а ты в то суровое время проявляла жалость по отношению к другим детям, таким же голодным, как и ты? – прервал ее воспоминания я.
- А как же? Пожалуй, нет ни одного мальчишки или девчонки военных лет, которых бы не посылали в районный центр в магазин получать продукты по карточкам. Карточки - самое дорогое из материальных благ той поры. Помнится, как впереди меня в очереди стоял худенький, синенький мальчик, и когда он подошел к прилавку, оказалось, что карточек в кармане у него нет. Он их потерял. Это было страшно! Ему не дали хлеба. Мальчик стоял и очень горько плакал. Я подошла к нему, чтобы его утешить. Он рассказал, что в его семье пятеро детей и что мать прибьет его. И тогда я отдала ему весь свой хлеб, даже маленького довеска не оставила. Он обрадовался, поцеловал меня в щеку и радостный побежал домой. А когда я вернулась из магазина, мама, взглянув на меня, поняла, что произошло что-то плохое. Я все ей рассказала, она не ругала меня, тяжело, вздохнув, тихо сказала: «Ты правильно поступила, дочка! Мы все люди, и Господь нас учил быть милосердными. Не переживай! Бог нас не оставит». Вдруг в дверь постучали, на пороге появилась тетя Маня, она принесла нам полмешка свеклы, и мы обошлись без хлеба.
Также прабабушка рассказала, как в селе оккупанты установили свою власть. После 19.00 ни шагу на улицу! Расстрел! Школа превратилась в лагерь для военнопленных. По словам местных жителей, всего в лагере было 250 человек. Селяне пытались им что-нибудь передать поесть, когда тех гнали чистить дорогу для прохода немецких частей, за что получали прикладом автомата по спине. Военнопленные шли голодные, в башмаках, в обмотках и в пилотках, а зима 1942 года выдалась лютая - снега намело много, по самые крыши.
- Мы, дети, жалели голодных солдат и, несмотря на страх смерти, бросали им маленькие кусочки хлеба, какие давала нам мать. Они ловили их налету и тут же спешно проглатывали. А фашисты стреляли в нас из автоматов. Некоторых убивали сразу, но я, мой брат и сестренка чудом остались живы. Однажды один из военнопленных попытался убежать и заскочил к нам в хату. У нас под полом был погреб. Мы спрятали его туда, сверху крышки набросили старую дерюгу. Через пять минут в избу влетел фашист, он колотил нас всех прикладом автомата, требовал, чтобы сказали, куда спрятали пленного, но мы - и дети, и взрослые - твердили, будто сговорившись, одно и тоже, что он убежал из избы в лес. Фашист, перерыв весь дом, так и не нашел красноармейца и ушел ни с чем. Мы спрятали пленного. Оказалось, что это был молоденький солдатик из-под Москвы. Днем, чтобы его никто не видел, он отсиживался в погребе, а ночью мать выпускала его во двор. Она строго-настрого запретила нам о нем рассказывать. Звали его Коля, а фамилия у него уж очень смешная – Филин. Он был худой и слабый, и мама готовила ему отвары из целебных трав, чтобы он сил набрался, - вспоминает Любовь Дмитриевна.
По словам прабабушки, они делились с ним своей едой, а ее мама отдала ему одежду отца. Когда же появились партизаны, он ушел с ними. А с ним, так совпало, и в деревне закончились последние запасы хлеба. В итоге дети ходили на соседнее поле, где проходили кровавые бои, отрезали от убитых лошадей куски мяса и везли на санках в село под бомбежками. Благодаря этому мясу, многие жители села смогли выжить.
- Как-то прошел слух, что угоняют в Германию в рабство и нашу родственницу Анечку. Сыпанули мы, ребятня, за околицу села Стаканово, людей - тьма. В центре стоят две машины с нашими подростками 15-16 лет под конвоем автоматчиков. В воздухе стоит стон и крик. Матери оцепили машины, не дают им тронуться с места, не отпускают своих детей. Выскочил приспешник фашистов из деревенских предателей пистолетом в руке: «Разойдись, стрелять буду!». Но мне удалось отвлечь полицая, и Анечка спрыгнула с борта грузовика.
По словам прабабушки, полицай стрелял Ане в спину, но не попал, и ей удалось скрыться в лесу. И сегодня главный жизненный принцип ее – милосердие и оказание помощи всем, кто в этом нуждается. Им руководствовалась она и в военное, и в мирное время.
Я глажу холодные морщинистые руки прабабушки… Ох, руки-руки, сколько вы сделали добра людям! Я сильнее прижимаю свои ладони к рукам прабабушки, согреваю их. Хочется, чтобы этот дорогой мне человечек жил вечно.
- Правнучек, - с улыбкой шепчет мне прабабушка, - люби людей, и Господь тебя не оставит!
Если бы за милосердие, проявленное в годы войны, давали ордена, то моя прабабушка Люба обязательно его бы получила.
Вечная память нашим прабабушкам, сумевшим в страшные годы поддержать хрупкими плечами страну. Они сумели выстоять, не озлобиться, передать силу духа, доброты душевной детям и внукам – тем, кто сейчас в 21 веке героически защищает наши семьи, наши города, нашу любимую Россию.